Нами уже много рассказывалось об экспедиции краеведов Школы педагогики ДВФУ (Е.В.Ковешников, Б.В.Радыгин) и лауреата премии имени В.К.Арсеньева Василия Шевченко в восточную часть Красноармейского района Приморского края, состоявшейся в этом году. Однако для того, чтобы читатели ещё больше узнали о природе региона, мы решили дополнить наше повествование – поведать о состоянии растительного мира, сохранив-шегося в предгорьях Сихотэ-Алиня.

Перед убытием из Уссурийска представители кафедры естественно-научного образования Школы педагогики попросили, по возможности, обратить внимание на состояние флоры и запечатлеть самые интересные её объекты, с которыми нам придётся встретиться.

Сразу отметим, что в ходе экспедиции этой работе, наряду с решением других вопросов, отводилось особое внимание.

Теперь, когда экспедиция завершена, можем ответственно заявить, что с задачей мы справились. С научной и познавательной точек зрения результаты нас удовлетворили. По предварительной оценке специалистов, они – интересны и могут быть использованы естествоиспытателями, студентами и краеведами в их дальнейшей работе.

…Когда сворачиваешь с трассы Владивосток-Хабаровск в направлении села Рощино, то уже начинаешь ощущать другое состояние души. Покой заметно исчезает. Ты постепенно погружаешься в иное состояние. Конечно, можно с уверенностью сказать, что с местными жителями такое не происходит. Данное обстоятельство связано с тем, что они привыкают к картинкам окружающей природы, особенно к невысоким сопкам, кривым деревьям, большому травостою, в том числе сорнякам в человеческий рост на бывших колхозно-совхозных полях, а также дыханию почвы, запаху растений, жужжанию пчелы и шмеля, редкому пению ранне-осенней птицы и даже полёту земляной осы.

20 августа, следуя к горе Арму, проехали мост через реку Большая Уссурка (до 29.12.1972 г. – Иман), что находится у села Мельничное (бывш. назв. Сидатун), мне вдруг вспомнилось: именно здесь поздней осенью 1906 г. группа В.К.Арсеньева проплывала на лодке вниз по течению к посёлкам Лаулю (Дерсу) и Сяньшихеза (Островной). Затем, в середине декабря 1913 года, завершив выполнение задач в районе Сидатуна, исследователь проследовал до слияния Имана с рекой Арму. В ходе обеих экспедиций он не только делал топографическую съемку местности, рисовал схемы, уточнял местоположение объектов, но и описывал растения, которые встречались на его пути.

Так, в произведении «В дебрях Уссурийского края» (Изд. «Мысль», М, 1987, стр. 244, 248), Владимир Клавдиевич, касаясь похода в 1906 г. и описывая растительность у слияния реки Колумбе с Иманом, отмечал: «…В горах растёт кедр с большой примесью ели, а по долинам – лиственница, берёза, осина, ива, ольха, клён, пихта, липа, ясень, тополь, ильм и черёмуха, встречается и тис, но одиночными деревьями».

Что касается древостоя ниже Сидатуна (по р. Иман), то Арсеньев говорил: «…Местность здесь покрыта хвойно-смешанным лесом: на островах преобладают лиственные породы с примесью строевого кедра, а по берегам реки и по галечниковым отмелям отмечаем заросли тальника, дающие туземцам неисчерпаемый материал для изготовления лыж, юрт, острог, нарт и т.д.».

Когда читаешь арсеньевские книги и научные доклады, то отмечаешь – как глубоко путешественник знал излагаемый материал. Вот и в данном случае, мы видим, что путешественник не только говорил, например, о тальнике (небольшая ива, обычно кустарникового вида, произрастающая по сырым местам), но и назвал возможные варианты его применения туземцами. В наши дни вряд ли рядовой обыватель-горожанин, смог бы назвать хоть пару предметов, которые можно изготовить из этого дерева.

Со времени арсеньевского похода по Иману прошло более ста лет. Следуя по лесной дороге к ключу Благодатный, где теперь располагается золотоприиск «Пионер», среди густого подлеска мы, как и Владимир Клавдиевич, наблюдали в основном лиственные породы деревьев. В частности, ольху японскую, берёзу Штидта, черешню, черёмуху Маака, ясеня маньчжурского, осину, ильм японский, клён зелёнокорый и мелколистный, пихту и ель, а по берегам Большой Уссурки, замечательное приречное дерево – чозению. Очень редко нам попадались тополь Максимовича, кедр маньчжурский и липа амурская. Кустарники представлены, например, леспедецей, багульником, другими растениями, но очень редко аралией маньчжурской, актинидией коломикта (кишмиш), лимонником китайским, жимолостью Максимовича и смородиной красной. (На фото: гроздья лимонника на ясене).

В целом, можно однозначно сказать, что в пойменных местах тайга в течение столетия серьёзно обеднела. Теперь ценные хвойные и лиственные породы деревьев, о которых упоминал в докладах и книгах Арсеньев, составляют не более 20-25% от общего числа стволов на один гектар лесных угодий, а в те годы – не менее половины древостоя. Так называемый сорный лес берёт своё.

Подъезжая к прииску «Пионер», заметили, что поднялись метров на 100 выше уровня Большой Уссурки, которая несёт свои быстрые воды в 2-3 километрах от нашей лесной дороги. Тут количество деревьев хвойных пород несколько увеличилось. Однако стволы выглядели слабенькими. Вместе с тем осины, как и в пойме самой Уссурки, произрастают здесь хорошо, их стволы – вполне здоровые. Они усиленно тянутся к небу, которое в день нашей экспедиции на гору Арму во многих местах было слегка затянуто дымкой белёсего цвета, от чего пейзажи казались необыкновенно красивыми и таинственными.

Нынешний 2014 год – урожайный для кедра. Такое бывает не чаще одного раза в пять лет. Хотя был только конец августа, а мы подметили, что шишки уже стали придавать вершинам великанов желтоватый оттенок. Кое-где белки – эти шустренькие и хитрые лесные зверьки, тут же начали свои завтраки-обеды, забираясь ни свет, ни заря, на высоченные кедровые стволы. Птицы-кедровки, таёжные крикуньи, ещё со средины месяца стали расклёвывать не совсем спелые шишки, сбрасывая «неподходящий корм», на землю. Может быть косолапый, идущий, как танк, напролом по тайге, или секач, часто поднимая тяжёлую голову и улавливая запахи и звуки, зорко следящий и охраняющий своё неугомонное свиное стадо, набредут на паданец, да и полакомятся в охотку. (Паданцем сборщики называют шишек, сброшенных поздней осенью, а нередко и во время зимнего «самосброса», или же упавших под влиянием какого-либо действия, ещё до периода полного созревания плода. Характерно, что в Бурятии и Забайкальском крае вместо слова паданец часто употребляют слово – паданка.

Преодолев более десяти километров, наконец-то добрались до подножья горы Арму. Пообедали на скорую руку, проверили снаряжение и тронулись к таинственной вершине. Сначала продвигались по сильно захламлённому волоку, проложенному трелёвочными тракторами. Видимо, прошло уже не менее пяти лет, как в этой местности велись лесоразработки. По всему следу, накатанному техникой, заметна молодая ёлочная, берёзовая, осиновая и, очень редко – кедровая поросль. Высота таких самосеянцев в основном не превышает 7 сантиметров. (На фото: участники экспедиции на волоке среди мелкой поросли).

Отвечая на наш вопрос: «Приживутся ли столь крохотные деревца?». Известный в селе Мельничном хороший знаток тайги, по специальности лесовод с высшим образованием, С.Я.Зиновьев ответил: «Конечно, приживутся. Более сильные саженцы вытеснят самых слабеньких ростков. Природа сама распорядится – как ей поступить. Она обязательно подстроится и под влияние климата, и действия, например, человека, зверя, да и той же машины.

Двигаясь вверх от подножья Арму, заметили, что пологие склоны гор в основном покрыты хвойно-широколиственными лесами. Когда зашли в пояс темнохвойной тайги, на высоту 500-600 м, то стали отмечать, что плотность деревьев несколько уменьшилась, а подлесок становился гуще, но его высота не превышала 2-2,5 м. Из деревьев преобладают ели и пихта, редко попадается ясень, а также берёза каменная.

По пути также попадались папоротники – страусник обыкновенный и стоповидный; затем, уже отцветший рододендрон. Очень редко видели зелёноцвет японский, клейтонию и чихотник обыкновенный (птармика). Заросли кедрового стланика увидели, начиная с высоты 800-850 метров.

Когда поднялись ещё на 200 м, то встретились с ужасающей картиной. Оказывается, что ещё пять лет назад наш проводник Зиновьев, здесь наблюдал высокие, зелёные пихты и ели, в тот момент ему, как опытному лесоводу, показалось, что верхушки деревьев приобрели какой-то желтоватый, а местами – буроватый оттенок. Тут же сознание Сергея Яковлевича пронзила тревожная мысль – неужели эти высокие, ровные таёжные красавицы скоро погибнут? Его крайне неблагоприятное предвидение сбылось. Наверное, поэтому, когда я посмотрел в его сторону и спросил о причинах фактической гибели деревьев, то показалось, что он еле-еле сдерживал слёзы. На лице и в глазах бывшего лесовода была отчётливо видна грусть и глубочайшая печаль. (На фото: погибающие пихты и ели).

Сергей Яковлевич любит посещать гору Арму. Здесь всегда находит успокоение, заряжается энергией. То весной, то летом фотографирует цветение удивительно красивых растений. Зарядившись положительной биоэнергетикой, спускается с вершины. По пути часто навещает фанзу, в которой проживает знакомый охотник, лесовик – Анатолий, который своими познаниями в таёжном деле и опытом проживания в одиночестве мало чем отличается от известного всем Дерчу Очжала (Дерсу).

В районе горы Арму деревья погибают не только от естественного ухудшения условий произрастания, но и бездействия тех, кто напрямую несёт ответственность за сохранение лесных угодий, а также руководства администрации Приморского края и, конечно, самого главного врага тайги – ненасытного, древесного браконьера-человека. Поэтому-то и превратилась ни во что наша походная к вершине горы эйфория, когда на нашем пути встретились, как с пулемёта «пострелянные», оголённые стволы высоких елей и пихт. С полной уверенностью можно сказать, что жук-дровосек (реликтовый усач) будет всё время говорить «спасибо» тому, кто вовремя не прислал на таинственную Арму эскадрилью «кукурузников» с ядами, чем дал возможность короедам размножаться и тучами перелетать на пока ещё остающиеся небольшие очажки зеленеющего хвойно-широколиственного древостоя.

Изучение вопроса о возможном таёжном браконьерстве показывает, что контроль за действиями рощинских и тернейско-пластунских «лесорубов» неэффективен. Почему, например, мы наблюдали на лесовозных дорогах одни и те же груженные машины, проезжающие в одну сторону, а затем, в тот же день те же лесовозы везут брёвна обратно? Нам попытались объяснить, что грузовики сначала направляют в Рощино, где якобы производится «сортировка» кругляка, а потом лес направляют в пос. Пластун. Мне почему-то кажется, что такая схема вывоза древесины создана кем-то специально. Что происходит на такой «круговерти» – не совсем понятно.

Сбылось величайшее предвидение исследователя Уссурийского края В.К.Арсеньева. Он говорил, что через сотню лет хищническое отношение ко всему живому и неживому в тайге приведёт к тому, что она непременно превратится в пустыню.

По дороге к горе Арму попросили Сергея Яковлевича заехать к памятнику охотнику, установленному в 1954 году на месте его гибели. Нашему проводнику давно известен этот трагичный случай. Говорят, что погибший Тимофей Иванович Яковлев был не только охотником-промысловиком, но и работал на доставке золота, которое добывалось на прииске «Пионер» (бывш. назв. прииск Попова, позже – «Благодатный»). Часть работающих и проживающих там лиц и жителей посёлка Сидатун не очень-то верили в такую простую, бытовую смерть опытного охотника-промысловика. Слухи обросли небылицами и страшилками. Хотя следует напомнить – тот, кто часто бывает в настоящей, дикой тайге может с уверенностью сказать, что она всегда хранит тайны, разгадка которых часто сопряжена с большим риском для того, кто попытается её раскрыть…

Текст установленной на памятнике таблички гласит: «Здесь 3 сентября 1954 г. охотника настигла смерть. В поединке с медведем погиб один из лучших охотников Уссурийской тайги Т.И.Яковлев. У ручья раненый зверь напал на охотника. В страшной схватке победил человек – ножом добив медведя. От потери крови Тимофей Иванович скончался. Найден был другим охотником Степаном Поздняком 4/1Х-54 г. у ручья. Тело погибшего вывезено и погребено 5 сентября 1954 г. на прииске Благодатном».

Под текстом изображён знак-символ общества местных охотников.

Ниже знака – надпись: «Память о Тимофее храним в наших сердцах!».

Далее, внизу – справа: «Группа охотников».

Находясь у этого простенького памятника, немного взгрустнулось и подумалось: почему Всевышний так мало отводит времени на Белом свете человеку-труженику? Может быть, Он, испытав Т.И.Яковлева на прочность силы и духа, решил, что тот добросовестно закончил свою земную миссию, поэтому и взял его в свою неземную Обитель. Даруй, Господи, Тимофею Ивановичу царствие небесное!